Kombrig's Home
 

Главная

 

   

Походы

 
 

Снаряжение

 

 

Яхтинг

 

 

TopPhotos

 

 

СПРАВОЧНИК

 

 

Видео

 

 

Рассказы

 

 

"Если ты внутри" (RU)

"Если ты внутри" (DE)

 

Мы уезжали первыми

 
Бэби Блу
 
Русские в Альпах...
 

Рецепт

 

Комбриг

 

 

Разное

 
 

Copyright ©
Леонид Александров

 
Mail
 
На главную страницу сайта KOMBRIG.NET
 
Валь Гранде (Val Grande), Италия
 
Справочник альпийского походника
 
Валь Гранде (Val Grande, Италия) в ноябре
 
Trekking Iceland Highlands, Iceland
 
Кто такой Комбриг и что такое комбригинг?

 

 

 

 

<<< Back

"Если ты внутри"

 

 

Условия пользования материалом даны в самом конце страницы

 


 

Рассказ Комбрига "ЕСЛИ ТЫ ВНУТРИ", © 2005

"Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время моё.
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьё".

(Владимир Высоцкий, "Охота на волков")

 

Звонит мне сегодня утром дочь из Парижа и говорит: «Папа, я тебе две вещи рассказать хочу. Первое: когда я чихаю, у меня в носу гудит и ухи потеют. Второе: я полчаса назад с твоим сыном-немцем на Новодевичьем была, и там к нам бомж привязался, а сынок твой культурный, недаром что первый раз в Россию приехал, этому бомжу и говорит так вежливо: «Excuse me, Sir». Я там со смеху чуть было не померла.»

Было ясно, что у дочки что-то случилось. Русский язык у неё вроде как родной, почему же тогда «ухи»? Известно, что уши могут стать «ухами» только в одном случае - если по ним шахматной доской съездить. Но в шахматы моя дочь не играет. И могут ли уши вообще потеть? И что это за новейшая технология, что за полчаса с Москвы-реки на брега Сены перемещает?

Ну, думаю, надо бы её навестить, благо недалеко она живёт – дом через дорогу, на пятом этаже. Я оделся и вышел на улицу. Обстановка на улице не предвещала ничего хорошего.

Над Бульваром Севастополь на очень малой высоте барражировал японский истребитель Mitsubishi A6M2 Rei-sen «Zero». Форточка в кокпите истребителя была распахнута, из неё торчала здоровенная рожа, которая истошно вопила «Тора-Тора-Тора!». Я показал японцу кулак, он осклабился, захлопнул форточку, и улетел в направлении Рю Реамюр.

Стою я на улице и думаю: идти или не идти? Японский истребитель, летающий в 8 часов утра над парижским Бульваром Севастополь, всегда считался плохим предзнаменованием, поскольку в это время он должен был находиться совсем в другом месте, а именно на подлёте к американской военно-воздушной базе Хикэм на гавайском острове Оаху. Известно также, что с человеком, грозящим кулаком пилоту «Zero», должно обязательно «это» случиться. Причём случиться незамедлительно.

Ладно, - думаю, - пойду, будь что будет. «Ухи» поважнее будут. Авось, не случится.

Но случилось.

Войдя в дом, где живёт моя дочь, я сразу понял, что предзнаменование сбылось. Их было трое, они молча стояли у самой двери лифта и выжидательно смотрели на меня. Моя правая рука инстинктивно сжала в кармане куртки прохладную трёхсотграммовую гирю на полутораметровой цепи, и тут же разжалась. Нельзя. – подумал я. – Потом инкриминируют повреждение лиц, находящихся «при исполнении». В Париже такие штучки даром не пройдут, особенно сегодня, когда этот Париж удушливо чадит пролетарской революцией. Повяжут, и в этот же день отправят первым самолётом на родину, в Марокко.

Мой мозг, переключаясь на «автопилот», просигнализировал: «Не забывай аксиому: если ты внутри, то выхода нет, если ты еще не вошёл, тогда «катитесь колбаской». Я еще не внутри, значит, проблемы пока нет. Однако намерение моё абсолютно очевидно: я иду к лифту, и, стало быть, собираюсь на нём ехать. Мозг парирует это возражение короткой командой: «Переключайся на систему «шнурок».

Переключаюсь. Я делаю шаг в направлении лифта, при этом моя правая ступня, ещё находясь в воздухе, поворачивается под углом 30 градусов к полу. Металлический наконечник шнурка на правом ботинке, съехав на полированную плиту пола, издаёт характерный щёлкающий звук. Звук этот тих, и троица, стоящая у лифта, слышать его не может. Я же жду этого звука, и поэтому для меня он звучит как выстрел. В следующее мгновение каблук моего левого ботинка приземляется на наконечник шнурка и плотно прижимает его к полу, а правая нога, выждав оттренированные годами 250 миллисекунд, уже совершает новый шаг. Шнурок развязан.

Ах! – по-актёрски разочарованно восклицаю я и нагибаюсь, чтобы завязать шнурок. Теперь всё зависит от правильного тайминга и настроения троицы у дверей лифта. Склонившись над правым ботинком, я слышу, как дверь лифта открывается. Пауза. Войдут они в лифт или не войдут? Система «шнурок», однако, в качестве одного из важнейших своих компонентов предусматривает определённую длину шнурка – вместо положенных стандартному мужскому ботинку 76 сантиметров в ней приняты полные 200, обеспечивающие достаточно долгий процесс завязывания. Троица ведёт себя профессионально – вместо того, чтобы начать изучать стены, она заходит в лифт. Однако дверь лифта не закрывается. Я поднимаю глаза – они стоят в лифте и смотрят на меня. «Не поедете?» - неожиданно стройным хором задают они мне вопрос. «Да нет, вы уж поезжайте, я не тороплюсь, вот шнурки только завязать надо, вечно у меня с ними проблемы...».

Дверь лифта закрывается. Профессионалы, - думаю я, - нервы у вас, как канаты... Лифт не успевает еще и сдвинуться с места, а я уже стою у двери второго лифта и жму на кнопку. На моё счастье дверь тут же открывается. По привычке я нажимаю не на кнопку «5», а на кнопку «7». Если встреча произойдёт на лестнице, при спуске с седьмого этажа на пятый, то опять же действует упомянутая выше аксиома. Если ты внутри, то выхода нет, если ты «за пределами», тогда «катитесь колбаской».

На третьем этаже лифт неожиданно останавливается. В него, улыбаясь, заходят эти трое. Они становятся, блокируя дверь, в одну линию, лицом ко мне. Ни на какие кнопки они не нажимают, они всего лишь ждут, когда закроется дверь. Всё понятно, сволочи. Никуда вам не надо, вы просто охотитесь на меня. И, похоже, удачно охотитесь, если следовать той же самой аксиоме. «Если ты внутри, то выхода нет». А может, выход и есть, - думаю я, - ведь пока дверь не закрылась, можно, растолкав эту троицу, вырваться наружу. Но бегство – это позорно, и я остаюсь в лифте.

Дверь, наконец, закрывается, и эти трое почти синхронно опускают правую руку в карман. В следующую секунду я зажат в угол лифта, да так зажат, что ноги мои даже не касаются пола. Скосив глаза вниз, я вижу на уровне своей шеи три пластиковые карточки. На каждой карточке видна маленькая фотография.

Ах вы, гады, - сквозь зубы выдавливаю я, - вы бы фотки поновее наклеили, на аусвайсах прямо Аленделоны какие-то, а в жизни как бомжи. В зеркало бы посмотрелись...»

Но мне не дают договорить. Кабину лифта оглашает закладывающий уши рёв трех голосов: «Предъявите проездные документы, пожалуйста!».

Когда-то, очень давно, наверное, в детстве, мне встретилось в какой-то книжке такое выражение: «вой подстреленной волчицы». Это, конечно, весьма затёртый штамп, однако, я всё же использую это выражение, потому как оно, несмотря на всю его банальность, наилучшим образом передаёт то, что случилось дальше.

Я взвыл. Вой мой, протяжный и дикий вой несчастной, подстреленной волчицы, пробил крышу кабины, и, вырвавшись в шахту лифта, разнёсся по всему дому.

Вой длился недолго, потому что я от него проснулся. Лежу я в темноте и думаю: что же это такое было? В каждом сне, как говорила моя бабушка, обязательно есть смысл, однако, какой смысл может быть в том, что мне только что приснилось? Были в моём сне и реально существующие вещи: дочь, сын, Париж, Пёрл-Харбор (этот присутствовал, слава Богу, косвенно). Но вот гвоздь программы – проверка проездных билетов в лифте – эта дрянь-то откуда взялась? Ни в одном из трёх возможных состояний человеческого организма - трезвом, нетрезвом и заколбасенном – такое предвидеться просто не может! Страх мой перед билетным контролем из подсознания наружу пробивается, что-ли? А с чего этому страху быть-то – я ведь никогда и нигде без билета не езжу?

И тут меня осенило: этот сон – закодированное послание. А я – медиум, то есть посредник, задача которого - расшифровать это послание и передать его адресату в доступной пониманию этого адресата форме.

Осталось раскодировать послание и определить его адресата. Я думаю, Вы согласитесь, что сделать это намного проще, чем пережить то, что я описал выше.

Адресата послания определить очень легко: это человек, впервые выезжающий в Западную Европу из бывшего так называемого «Восточного Блока».

Само же послание, после тщательной очистки его от шелухи (японских камикадзе, потных ушей и карманных гирь на цепях), должно выглядеть так:

«Уважаемые господа, товарищи, граждане и баре, покидающие пределы регионов с противозачаточным капитализмом (коего ярчайшими примерами можно считать Арбат и Крещатик) и направляющиеся впервые в регионы с традиционным перегнившим капитализмом! Будьте начеку! Деньги начнут рвать у Вас из рук сразу же после пересечения границы, разделяющей регион отправления и регион прибытия!».

Когда-то мне довелось услышать такую фразу: хорош тот намёк, смысл которого «доходит» лет через десять. Выжидать две пятилетки с целью получить подтверждение моей правоты, я, однако, не собираюсь. Может, кому-нибудь не 10 лет понадобится, а всего 5 минут.

А значит, и сон не зря.

Придя к такому умозаключению, я снова проснулся. На этот раз по-настоящему.

 

Copyright © 2005 Леонид Александров (Комбриг)
декабрь 2005
 

 

To the top

 

 

Copyright © 2005 Леонид Александров (Комбриг). Все материалы этого сайта являются интеллектуальной собственностью автора. Запрещено копирование материалов данного сайта и их публикация (также частичная), в печатных изданиях, интернете и иных источниках и/или их коммерческое использование. Материалы, размещенные на данном сайте, не носят какого-либо коммерческого или рекламного характера. В этих материалах выражено личное мнение автора, которое может кардинально отличаться от мнения читателя. Автор материалов, размещенных на данном сайте, не несет никакой ответственности за действия, которые будут предприняты читателем по прочтении этих материалов, а также за неверную интерпретацию их содержания.